ЛИХАЧЕВ Иван Алексеевич
ЛОЗИНСКИЙ отец Ростислав Романович
Ростислав Романович Лозинский родился 27 февраля 1912 г. в Пскове. (Известный Тульский богослов, Почетный граджанин города Тула. Некоторое время служил в городе Веневе). Отец - инженер-электрик, мать - педагог. В 1929 г. окончил гимназию в Тарту и поступил на богословский факультет Тартуского университета, который закончил в 1934 г. Пастырская деятельность о. Ростислава Лозинского началась в Ивангороде, который в то время являлся пригородом (форштадтом) Нарвы. Здесь, в фабричном районе на Парусинке, в прекрасном тенистом парке, стоял изящный, светлый храм-усыпальница, где покоился прах барона А.Штиглица, его супруги, приемной дочери и А.Половцова, людей, в свое время хорошо известных в России своими заботами о развитии текстильной промышленности и промышленного искусства. В связи со смертью настоятеля Свято-Троицкой церкви о. Николая Ратьковского, 14 февраля 1934 г. место настоятеля было объявлено вакантным. На вакансию претендовало три кандидата: замещавший в данный момент настоятеля священник Григорий Троицкий, священник Усть-Наровской Владимирской церкви Евгений Яхонтов и Ростислав Лозинский, пока еще студент университета. Рекомендации и отзывы о нем были только положительные.
Можно сказать, что и Приходской совет, и общее собрание прихожан, решившее 29 апреля 1934 г. отказаться от выборов настоятеля и просить митрополита Александра назначить Ростислава Лозинского настоятелем прихода, приняли исключительно мудрое решение. По сути, они проголосовали за священника нового типа, за духовное лицо, которое выросло и сформировалось в условиях независимой Эстонии, за такого человека, который знал и понимал нужды русских людей в Эстонии не понаслышке. Действительно, в русской среде появлялось новое поколение, которое вырастало в условиях двойной изоляции: с одной стороны, эстонская культурная среда в силу своей молодости не могла быть опорой для русского, тем более православного сознания; с другой стороны, корни дореволюционной русской культуры были фактически утрачены, и она жила лишь в традициях и сознании эмигрантов. Для духовного сознания тех лет крайне важно было обрести себя в новой ситуации, заново оценить свое место в европейской культуре. Нужно сказать и о советской пропаганде, которая стремилась показать Советскую Россию как воплощенный на земле рай. В этой сложной дезориентирующей мировоззренческой ситуации слово пастыря должно было быть и твердо, и аргументировано. Именно таким даром и таким уровнем образования обладал о. Ростислав. Он и его сподвижник о. Александр Киселев, настоятель крепостной Успенской церкви, издававший религиозные журналы «Миссионерские заметки» и «Путь жизни», по воспоминаниям современников, стали ярким явлением духовной жизни Нарвы тех лет. «Два молодых священника о. Киселев и о. Лозинский, - вспоминает старая нарвитянка Вера Михайловна Круглова, - своими проповедями, своей страстной пропагандой Православия сразу привлекли нарвитян. Их ходили слушать и молиться вместе с ними».
Любопытно отметить, что на тот момент (7 мая 1934 г.), когда в Нарвский Епархиальный совет прихожане отправили официальное прошение о назначении на должность настоятеля Ростислава Лозинского, он не имел еще духовного сана. Это говорит, в частности, о том, что к этому времени прихожане не только формально нуждались в новом настоятеле, но и остро ощущали потребность в энергичном, молодом, деятельном и образованном священнике.
4 августа митрополит Александр рукоположил его в сан дьякона, а на следующий день, 5 августа 1934 г. - в сан иерея. С этого дня о. Ростислав непосредственно приступил к исполнению обязанностей настоятеля Свято-Троицкой церкви.
Помимо основной, пастырской деятельности, о. Ростислав Лозинский преподавал в нарвской русской эмигрантской гимназии, где сменил на посту законоучителя о. Павла Дмитровского после избрания его епископом Нарвским. Об этом времени сохранились воспоминания Ксении Григорьевой, учившейся под началом о. Ростислава: «…Сначала семью Лозинских поселили в квартире двухэтажного дома в парке, невдалеке от ворот, в котором когда-то жили сами Штиглицы, а впоследствии - в одном из отдельных коттеджей, построенных для служащих льнопрядильной фабрики, располагавшихся за пределами парка. Обстановка была столь скромной и неброской, что запомнился только кабинет отца Ростислава, который можно было охарактеризовать одним словом: книги. Везде - на большом письменном столе, на подоконнике, на стульях громоздились книги и рукописи.
Познания отца Ростислава были очень разнообразными. Помимо богословия он прекрасно знал литературу, историю, искусство, иностранные языки.
Поскольку автобус в то время ходил из города на льнопрядильную фабрику только один раз в день рано утром к началу рабочего дня и возвращался в город после конца рабочего дня, отец Ростислав приезжал (а, вернее сказать, мчался, подоткнув полы рясы) на занятия в гимназию на велосипеде.
Когда отец Ростислав появился в Нарве, он был самым молодым. От всей его высокой стройной фигуры веяло исключительным благородством. При этом отец Ростислав держался очень скромно и естественно…».
Отец Ростислав также был активным членом русского Студенческого Христианского движения (РСХД), объединявшего не только студентов, но и молодежь вообще. Центр движения находился в Париже, возглавляли его известные русские религиозные деятели священники Лев Липяровский, Сергий Булгаков, Сергий Четвериков, философы и историки В.В.Зеньковский и Н.А.Бердяев. Первый кружок РСХД был основан в Таллине в 1924 г., но вскоре отделения движения создаются в Тарту, Нарве, Печорах, Валге; в Печорском и Пюхтицком монастырях проводятся съезды РСХД Прибалтики. Деятельность христианского движения была очень разнообразной и носила не только религиозный, но и культурно-патриотический характер, способствуя утверждению русского национального самосознания и распространению русской культуры.
Известно, что о. Ростислав Лозинский принимал активное участие в движении не только на местном уровне. Так, в 1936 г. с 7 по 12 августа проходил общий съезд РСХД Эстонии. Устроили его в Каарепере, в 80 км от Тарту. На таких съездах, как правило, устраивали временную домовую церковь, в которой служил священник съезда. Съезд 1936 г. был посвящен памяти деятелей русской религиозной культуры, а священником съезда был именно о. Ростислав Лозинский. На утренних собраниях съезда звучали доклады на духовно-религиозные темы; в рамках съезда работали два семинара, одним из которых - «Таинства Церкви» - руководил о. Ростислав Лозинский.
После прихода советской власти в 1940 г. преподавание Закона Божьего в гимназиях отменили. Начался новый период гонений на церковь. Прекратилась выплата жалования причту от администрации национализированных мануфактур. Как вспоминают современники, чтобы пропитать свою семью - матушку и двух сыновей - о. Ростислав вынужден был браться за самую тяжелую физическую работу. Его взяли только грузчиком на фабрику в самый вредный для его больных легких красильный цех. Рассказывали, что рабочие этого цеха (быть может, вчерашние его прихожане), сами быстро «перекрасившиеся», издевались над священником.
В начале Второй мировой войны, когда Нарву уже бомбили, заботой отца Ростислава по-прежнему был любимый им храм, о котором до конца дней болело сердце. Благодаря его заботам, храм практически не пострадал во время войны.
Служение в Свято-Троицкой церкви закончилось для о. Ростислава 1 марта 1942 г., когда он был переведен настоятелем Александро-Невской кладбищенской церкви в Таллин. Об этом периоде его жизни сохранились воспоминания Митрополита Таллинского и всея Эстонии Корнилия: «Отца Ростислава я знаю очень давно. Когда он появился в Таллине, я только окончил гимназию. Его энергия, молодость, деловитость, организаторские способности и определенная открытость привлекали к нему церковное юношество. Он принадлежал к новому поколению священников. Впервые мы встретились в военные годы, когда он стал настоятелем кладбищенского храма в Таллине. Храм был запущенным. Но, окормляемый таким пастырем, несмотря на войну, преобразился. Из кладбищенского превратился в приходской, богослужения стали постоянными, посещаемыми. Отец Ростислав, тогда молодой священник, умел находить контакт с людьми. Он не только совершал богослужения, но проводил и внебогослужебные беседы. Тогда, когда о. Ростислав начал служить в Таллине, были времена церковного раскола, митрополит Александр вышел из подчинения экзарха митрополита Сергия, то есть юрисдикционно перестал подчиняться Московской епархии. Отец Ростислав сразу выбрал правильный путь и остался в ведении епископа нарвского Павла, своего руководителя и наставника в пастырской деятельности.
Период служения о. Ростислава в Таллине был недолгим - 9 марта 1944 г., во время бомбежки советской авиацией, Александро-Невский храм, где он служил, был разрушен, и вскоре о. Ростислава перевели в Тарту. Но за короткий, примерно двухгодичный период о. Ростислав сделал много полезного для Церкви: в частности, организовал духовное окормление лагерей интернированных в Эстонию русских людей из Брянской и Орловской областей, ездил туда для богослужений, раздачи Евангелий, гуманитарной помощи. Во время немецкой оккупации русское эвакуированное население находилось в четырех лагерях: Клоога, Пылькюла, Палдиски и Феллин. Дело в том, что в этих лагерях находились в основном женщины и дети, существовал даже детский дом. Многие таллинцы брали к себе на воспитание детей из этих лагерей.
Одну из первых поездок в те лагеря я совершил вместе с о. Ростиславом. В одном из бараков устроили временную церковь, отслужили литургию и даже крестили. Позднее в лагеря много ездили другие священники, в частности священник Михаил Ридигер, но инициатива в организации этого важного дела в первую очередь принадлежит о. Ростиславу. Вообще нужно сказать, что о. Ростислав был, с одной стороны, человеком ума, а с другой, отличным организатором, человеком дела, в круг «дел», разумеется, входили и сами христианские дела.
Я могу считать о. Ростислава своим учителем в пасторско-приходской жизни.
Позднее, бывая у него в Туле, я всякий раз получал от него что-то важное и памятное для меня, нужное в церковной жизни. Я знаю, что отцу Ростиславу была предложена архиерейская кафедра в Эстонии, и он от нее отказался. Конечно, напрасно, потому что это был бы очень хороший архиерей».
С 12 октября 1944 г. по 15 июля 1957 г. он настоятель Успенского собора в Тарту и благочинный Тартуского округа. Переезд в Тарту был связан с тем, что там, в связи с отъездом на Запад священника Николая Павского, образовалась вакансия. Это был довольно удачный вариант, потому что до о. Николая Павского здесь служил известный священник о. Анатолий Остроумов, который пользовался большой популярностью и даже был кандидатом на епископскую кафедру. Отца Анатолия о. Ростислав хорошо знал по своей юности. Таким образом, те духовные зерна, которыми был вскормлен о. Ростислав в Нарве при о. Павле Дмитровском и в Тарту при о. Анатолии Остроумове, очень скоро дали добрые плоды.
Об этом времени жизни о. Ростислава сохранились воспоминания его духовной дочери, Валентины Владимировны Медведевой: "… Время было тяжелое, народ бедный, церковь содержать было трудно, не было дров для отопления, поэтому посещаемость была ограниченная. Постепенно жизнь налаживалась, службы совершались во все недельные и праздничные дни. По воскресеньям, после вечерни, служились акафисты со всенародным пением. Настоятель был отцом для прихожан, вникая во все нужды, старался помогать во всем, был доступен. Можно было придти к нему и домой для разрешения духовных проблем. Он старался организовать и прихожан для оказания взаимной помощи бедным и больным, всеми оставленными сиротам. Поскольку о. Ростислав вырос в Тарту, здесь же окончил русскую гимназию и богословский факультет университета, он был своим человеком для местной интеллигенции, душой общества. Всегда по приглашению, как в старые добрые времена, посещал прихожан в дни Рождественских праздников и в дни Св. Пасхи. Все это создавало атмосферу доверия и духовного уюта". В 1957 г. заканчивается эстонский период в судьбе о. Ростислава. Далее в его послужном списке значатся храмы и приходы в Иванове, Костроме, Веневе; в феврале 1969 г. он назначен настоятелем храма Св. 12-ти Апостолов города Тулы. В 1961 г. о. Ростислав Лозинский окончил экстерном Московскую Духовную Академию, а 30 декабря 1968 г. защитил магистерскую диссертацию. С 1989 г. - доктор богословия. В 1974 г. с должности настоятеля храма Св. 12-ти Апостолов о. Ростислав уходит по болезни за штат и с этого времени посвящает себя и свои таланты истории и краеведению, исследованиям тульских храмов, монастырей и кладбищ. Этот период жизни священника оставил наиболее яркий след в сознании тех жителей Тулы, кому небезразлично было, где, как и в какой стране жить. Нужно сказать, что именно о. Ростислав явился инициатором и духовным руководителем общественного движения "Тульский некрополь", направленного на сохранение и изучение кладбищ Тулы. С него, собственно, и началось изучение памятников материальной и духовной культуры православной церкви на территории тульского края. Он же был и организатором работ по приведению кладбищ в порядок. Благодаря его усилиям удалось спасти старейшее Всесвятское кладбище Тулы, через которое намечали прокладывать шоссе. Перу о. Ростислава принадлежит более сорока работ, большинство из которых пока ждут своего издателя; главным трудом своей жизни о. Ростислав считал книгу "Пастырь на приходе" о практике пастырского служения. В последние годы жизни он жил мечтой о создании в Туле Палаты Древностей, особенно заботился о возрождении Богородичного Щегловского монастыря. Насколько высок был авторитет о. Ростислава в Туле, говорит тот факт, что в 1992 г. ему было присвоено звание Почетного гражданина Тулы, он лауреат премии "За большой вклад в возрождении культуры и нравственности Тулы", а спустя год после смерти, в 1995 г., улица, на которой он жил, в знак признательности за заслуги и труды по изучению и сохранению культурных ценностей тульского края, названа его именем. Скажем несколько слов и о духовном облике о. Ростислава. Вот строки из воспоминаний Людмилы Павловны Будаевой, написанные спустя сорок дней после кончины пастыря: "… Еще до знакомства с батюшкой, я много слышала о нем, о его большой работе по созданию летописи Тульской епархии, о том, как беспокоит его состояние городских кладбищ, и как много делает отец Ростислав для того, чтобы вернуть людей к Богу. А это ведь были времена, когда в церковь мы шли с оглядкой: не донесут ли, не сообщат ли на работу. Мы боялись, батюшка же не боялся нас принимать, скромно, непреклонно исполняя свой тихий подвиг служения Богу и людям. Это был проповедник, несший слово Евангелия всем, кто был для него открыт, стольким давший утешение в скорби, стольких спасший от ложных шагов, неверия, слабостей… Батюшка придавал первостепенное значение чтению Священного Писания. Он считал, что православный христианин должен читать его ежедневно, молитвенно размышляя над прочитанным, пренебрежение таким чтением считал большим грехом. Постоянной заботой о. Ростислава было обеспечить приходящих к нему книгами религиозного содержания. Дарил (в последний год жизни это было довольно часто) или давал читать книги на определенное количество дней. Радовался, как ребенок, если за этим следовала просьба об очередной книге. Особое внимание - и я тому свидетель - уделял людям, которые хотели креститься. Батюшка до конца своих земных дней не мог мириться с тем, что взрослые люди крестились лишь в силу традиции, едва ли не первый раз приходя в храм. Он всегда старался приобщить их, ничего не понимающих, ко Христу, к церкви. И тогда крещение откладывалось, изучались хотя бы основы христианской веры. Батюшка преображался, он говорил об исцеляющей благодати Божией, о Христе и его Духе, который слушающие должны принять в Святом Крещении, что Крест Христов - не просто знак, который мы носим, это полная отдача себя. При этом он всей душой старался передать каждому хотя бы крупицу своей любви к Богу. Новокрещенного отец Ростислав старался познакомить с небольшим кругом верующих для взаимной поддержки и помощи, для укрепления еще такой молодой и хрупкой веры. Отец Ростислав был миссионером в нашей одичавшей стране, распространяя любовь к Богу и человеку, заповеданную людям Христом. К нему шли труждающиеся и обремененные, кроткие и не очень; у него находилось слово для каждого. Как и апостол Павел, он говорил с каждым на его языке. От отца Ростислава исходила такая сила душевного тепла, мира, любви, радости, которую мог не ощущать только человек крайне бесчувственный. Рядом с ним каждый из нас и себя чувствовал достойнее. Мы получали от него не только моральную и духовную поддержку, мощный заряд энергии, но и становились выше своих слабостей и грехов, понимая, что нас не осуждают, сочувствуют и любят. Он знал, как немногие, историю церкви, православие было его средой, воздухом, которым он дышал, русские святые - собеседниками. Батюшка любил церковное пение. Прекрасно знал иконопись. Его богословские работы тому подтверждение. Он учил нас видеть эту красоту, радоваться жизни и благодарить Творца. Учил, как важно отдавать все, что имеешь, Богу и людям. Часто напоминал: "Милостыня - начало всякому добру, это сухари на дальнюю дорогу". К портрету о. Ростислава Лозинского последних лет жизни, пожалуй, стоит добавить и то, что он сам заблаговременно и весьма обстоятельно подготовился к смерти: приготовил все погребальное облачение священнослужителя. Позаботился о месте для могилы, прибрал для себя с могилы сына временный деревянный крест, сделал всевозможные духовные завещания - словом, сделал все, чтобы не обременять печальными заботами других. "Я не боюсь смерти… Потому что приготовился к ней, - говорил он Надежде Константиновне Тюленевой, на чьих руках и умер вскоре. - Переделал все дела. За все отчитался, относительно всего распорядился. Я даже счастлив. Благодарю Господа за то, что дает мне силы спокойно, без этого… дрожания, достойно встретить этот час. Я знаю - он близок". Из послужного списка видно, что после Нарвы о. Ростислав служил в десяти приходах. Многие люди, события, лица прошли за эти годы с ним и через него. Очень насыщенным оказался тульский период жизни, но до конца своих дней о. Ростислав был очень привязан к ивангородской Свято-Троицкой церкви, часто вспоминал стройный, светлый, изящный храм на берегу Наровы. Его перу принадлежит первый исторический очерк о храме. Вечная память труженику на ниве Христовой.ЛУНАЧАРСКАЯ-СМИДОВИЧ (урожд. Черносвитова) Софья Николаевна
ЛУНЁВ Николай Андреевич
ЛУНКИН Алексей Петрович
ЛУНЬКОВ Николай Алексеевич
МАЛИЦКИЙ Павел Иванович
МАРКИН Сергей Степанович
МАРЧЕНКО Владимир Георгиевич
МАСЛЕННИКОВА Вера Георгиевна
МЕДНИКОВ Александр Федорович
МЕНЬШИКОВА (графиня Девиер) Анна Даниловна
МИГУНОВ Борис Иванович
МИХАЙЛИН Никита Никифорович
МОЛЧАНОВ Андрей Павлович
МОРОЗОВ Павел Дмитриевич
МСТИСЛАВСКИЙ Иван Федорович
МСТИСЛАВСКИЙ Федор Михайлович
МУСАТОВ Илья Иванович
МУХИН Семен Степанович
НАРЫШКИН Михаил Михайлович
Из дворян Московской губернии. Отец — подполковник Михаил Петрович Нарышкин (17.12.1753 — 23.8.1825), мать — кж. Варвара Алексеевна Волконская (6.11.1760 — 1.3.1827); за отцом в 1802 в Московской, Нижегородской, Казанской и Калужской губ. 8275 душ. Воспитывался дома (учителя — немцы Гесслер и Кастнер), в 1815 посещал занятия в Московском учебном заведении для колонновожатых, в 1818—1819 в Петербурге слушал частные лекции профессоров Куницына, Германа и Соловьева. В службу вступил подпрапорщиком в Псковский пехотный полк —6.4.1815, портупей-прапорщик — 20.6.1815, прапорщик — 4.10.1815, подпоручик — 30.4.1817, переведен в л.-гв. Московский полк — 23.10.1817, поручик — 26.1.1818, штабс-капитан — 24.8.1819, капитан — 1.1.1822, полковник с переводом в л.-гв. Измайловский полк — 12.12.1823, переведен в Бородинский пехотный полк — 6.6.1824, переведен в Тарутинский пехотный полк — 17.12.1825 (стоял в Москве).
Член Союза благоденствия (1818) и Северного общества, участвовал в переговорах Северного и Южного обществ, участник подготовки восстания в Москве в декабре 1825.
Приказ об аресте — 30.12.1825, арестован в Москве и доставлен в Петербург на гл. гауптвахту — 8.1.1826, в тот же день переведен в Петропавловскую крепость («посадить по усмотрению, где удобнее») в №16 куртины между бастионами Екатерины I и Трубецкого.
Осужден по IV разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу на 12 лет, срок сокращен до 8 лет — 22.8.1826. Отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь — 2.2.1827 (приметы: рост 2 аршина 8 4/8 вершков, «лицо белое, круглое, глаза карие, нос широкий, остр, волосы на голове и бровях темнорусые, на бороде на левой стороне небольшая природная бородавка и глазами близорук»), доставлен в Читинский острог — 20.3.1827, прибыл в Петровский завод в сентябре 1830. По указу 8.11.1832 обращен на поселение в г. Курган Тобольской губернии, куда прибыл в 1833 (первоначально местом поселения был определен Селенгинск). По высочайшему повелению, объявленному военным министром 21.6.1837, определен рядовым в Кавказский корпус, выехал из Кургана — 21.8.1837, зачислен в Навагинский пехотный полк — 14.10.1837, унтер-офицер — 6.12.1838, переименован в юнкера — 30.9.1840, подпрапорщик — 1.1.1841, за отличие прапорщик — 25.6.1843, уволен в отпуск на 6 месяцев — 29.3.1844, уволен от службы — 25.9.1844 с обязательством безвыездно жить в с. Высоком Тульского уезда, причем для всяких отлучек требовалось особое разрешение, освобожден от надзора — 12.11.1855. От всех ограничений освобожден по манифесту об амнистии — 26.8.1856, в 1859 ездил в Париж и на юг Франции. Похоронен в Москве в Донском монастыре.
Жена (с 12.9 1824) — гр. Елизавета Петровна Коновницына.
Братья: Кирилл (1785 — 7.1.1857), генерал-майор, женат на Анне Николаевне Сутгоф (1800 — 1886), сестре декабриста А.Н. Сутгофа; Александр, штабс-капитан л.-гв. Московского полка, первая жена — Александра Васильевна Беклемишева (1812—1834), дочь — Варвара, замужем за кн. Петром Николаевичем Туркестановым; вторая жена — Анастасия Яковлевна Казаринова.
Сестры: Маргарита (в монашестве Мария), основательница Спасо-Бородинского монастыря (1782—1852), в первом браке за Павлом Михаловичем Ласунским, во втором (при жизни первого мужа) — за генерал-майором Александром Алексеевичем Тучковым (погиб при Бородине 26.8.1812); Варвара (1787—1834); Софья (1788—1829); Евдокия (1790 — 5.3.1862), за кн. Петром Алексеевичем Голицыным (1796—1849); Мария; Наталья (1804—1817).
ВД, XIV, 399-422; ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 85.
НИКИТИН Виктор Иванович
НИСТРАТОВ Эдуард Федорович
НОГОТКОВ Федор Андреевич
ОБОЛЕНСКИЙ Евгений Петрович
ОВСЯННИКОВ Михаил Васильевич
ОДИНЦОВСКИЙ Алексей Петрович
ОЗЕРОВ Сергей Владимирович
ОКОРОКОВ Виктор Семенович
ОЛЕНИН Алексей Николаевич
ПАНКОВ Александр Германович
ПАНКОВ Илья Михайлович
ПАШКОВ Истома (Филипп Иванович)
ПЕРВЕНЦЕВ Георгий Николаевич
ПЕТР I Алексеевич
ПЕТРОВ Федор Федорович
Спросите далекого от оружия человека — кого он знает из отечественных создателей "инструментов войны". Почти наверняка он вспомнит тех, чьими именами названы эти "железки": Мосин, Макаров, Стечкин, Калашников... А потом начнет перечислять конструкторов самолетов и танков, упустив из виду, что без вооружения — это просто безобидный мирный транспорт.
А вот имя Федора Петрова вряд ли назовет, да и что оно скажет обычному человеку, хотя руками этого конструктора, выражаясь высоким стилем, во многом ковалась победа в Великой Отечественной войне. Достаточно сказать, что его авторский экземпляр 152-миллиметровой гаубицы-пушки за №3922 первым совершил огневой налет на территорию фашистской Германии и сейчас хранится в Центральном музее Вооруженных сил России.
Мы не станем сейчас с высоты исторического опыта осуждать или возвеличивать сталинский план милитаризации народного хозяйства. Просто надо представить то время. Было ясно, что мир стремительно приближается к войне. Гитлеровская Германия вооружалась бешеными темпами. Из цехов Круппа, "Рейнметалла", "Бофорса", "Шнейдер-Крезо", "Виккерс-Армстронга" одна за другой выкатывались разнокалиберные пушки, гаубицы, мортиры. Спустя несколько лет все это стальное стадо обрушило море огня на тех, кто пытался спастись от фашистской агрессии фиговыми листками пактов о ненападении.
Кто знает, если бы тогда Страна Советов не бросила все силы и средства на создание военных заводов и техники, то, может быть, над столицами европейских государств до сих пор развивались бы флаги с паучьей свастикой. Возможно, и Россия не избежала бы такой участи...
В 1935 г. молодой конструктор Федор Петров из Перми предложил сделать совершенно немыслимое по тем временам орудие-гибрид — 152-миллиметровую гаубицу-пушку на раздвижном лафете. Иными словами, гаубица, ведущая навесной обстрел, могла становиться пушкой с настильной траекторией снарядов с дальностью стрельбы 18 км. На взгляд старых специалистов, это был авантюрный проект. Однако директор артиллерийского завода поддержал смельчака, ведь он был тоже молод — Б.Л.Ванникову, будущему наркому вооружений СССР, еще не исполнилось и сорока. Накануне ноябрьских праздников 1936 г. первые десять стволов МЛ-20 (так назвали эту гаубицу-пушку) произвели первые выстрелы. А в начале будущего, печально известного 37-го новинку приняли на вооружение в Красной армии.
Здесь интересно подчеркнуть просто сверхскоростные сроки, за которые вкатилось новое орудие в ряды отечественной артиллерии. От возникновения идеи в чертежах до воплощения в железе — всего семь месяцев. Затем на госиспытания и прием на вооружение ушло... три месяца! Вот так осваивалась абсолютно новая, принципиально передовая техника. МЛ-20 стала первой артиллерийской системой, разработанной в КБ Петрова на Мотовилихинском заводе. Гаубица-пушка сыграла огромную роль в успехах наших войск в Великую Отечественную. От брони немецких танков, как рассказывают ветераны, буквально отскакивали снаряды, выпущенные из бронетанковых ружей. Для борьбы с монстрами приспособили было тяжелые 85-миллиметровые зенитные пушки. Петров предложил установить орудия на лафет своей 122-миллиметровой гаубицы М-30, что оказалось в два раза легче и в несколько раз дешевле зенитного варианта. Кстати, уже упомянутая гаубица-пушка МЛ-20 запросто срывала башню "тигра".
Если предвоенные годы диктовали ускоренные темпы создания новой техники, то битва с фашистскими оккупантами заставляла сжимать и их. Вот как об этом вспоминал сам конструктор:
"...Поздно ночью 12 апреля 1943 года у меня на квартире раздался телефонный звонок. Еще не придя в себя от сна, услышал в трубке озабоченный, усталый голос наркома оборонной промышленности Дмитрия Федоровича Устинова.
"Федор Федорович, состоялось решение ГКО, — начал он без какого-либо вступления. — К первому мая необходимо представить на государственные испытания пять образцов нового изделия. Завтра же выезжайте на завод".
Речь шла о 152-миллиметровой гаубице, которая, по нашим прикидам, должна была значительно превосходить уже существующую".
Постановление ГКО — Государственного комитета обороны — по поводу создания артиллерийской новинки начиналось сурово: "Придавая исключительное значение..." А возглавлял сию организацию товарищ Сталин. Наверное, немногим в нашей стране нужно пояснять, что означало постановление, подписанное Иосифом Виссарионовичем, да еще в годы военного лихолетья. Восемнадцать дней на доводку, изготовление "изделия", как до сих пор называют единицы оборонной техники, — это просто убийственно. Снова слово Петрову.
"...Конструкторы спали по 2—3 часа в сутки. Не хватало времени даже побриться. У многих отросли бороды. Впрочем, не у всех. Среди конструкторов артиллерийских систем были и женщины. Мы стремились к предельной надежности узлов. Ведь любой отказ пушки во время боя практически равносилен гибели.
Восемнадцать дней пролетели как один. На зорьке 1 мая 1943 года железнодорожные платформы, груженные пятью новенькими гаубицами, с курьерской скоростью проследовали на полигон для государственных испытаний.
Темпы, которые устанавливала война, даже рекордными нельзя назвать, они скорее сверхчеловеческие. Но иначе, очевидно, нельзя было ее выиграть. Руководители страны, впрочем, и раньше великолепно понимали, чего стоят конструкторские головы, и стремились создать им все условия для напряженного творческого труда. Когда молодой конструктор Петров, приглашенный на заседание Совета труда и обороны, пожаловался, что нет достаточной информации о достижениях в области артиллерийской науки за рубежом, то, по его собственным воспоминаниям, "Сталин перебил меня и, обращаясь к одному из присутствующих, заметил:
"Сделайте все возможное, чтобы конструкторы располагали нужной им информацией. Закупите необходимые образцы. Если нужно — любой ценой...".
Уверен, что "одним из присутствующих" был Л.Берия, обладавший очень длинными руками и у нас, и за границей. Теперь-то нам известно, какой ценой добывалось необходимое конструкторам — и образцы, и информация. И хоть это, как говорится, совсем другой коленкор, однако сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок. Не пора ли осознать, что обновленная Россия обречена вести мирную войну за собственное достойное место в мире товарного производства? И только Иваны, не помнящие родства, придают забвению опыт прежних руководителей, умевших сосредотачивать силы и средства в КБ необходимых направлений.
Однако чтобы у читателя не создалось впечатления, что огнедышащие творения Ф.Ф.Петрова рождались лишь в результате изучения той зарубежной информации, которая добывалась по сталинскому указанию "любой ценой", напомню. Сразу после войны в Центральном парке им. Горького были выставлены образцы трофейного вооружения. Танки, самолеты, самоходки, орудия... И я там побывал мальчишкой. И вместе со всеми дивился страшной мощи фашистского оружия и злорадствовал, что эти чудовища разбиты советскими войсками, советским оружием. Ни у мальчишек, ни у взрослых не было сомнения в том, что наши танки, самолеты и артиллерия — лучшие в мире. Впрочем, такого же мнения придерживались и специалисты. Гаубицы, пушки отечественного производства были совершенно оригинальны и не имели аналогов. Это касалось и петровского творчества.
А он многое сотворил за годы войны и после нее. Ему принадлежат самоходные установки 85, 122 и 152-миллиметровые образца 1943 г., 100 и 122 образца 1944 г., танковые пушки 85, 100, 122-миллиметровые.
Подвиг народа, разгромившего непобедимых до вторжения в СССР гитлеровских вояк, освободившего Европу от фашизма, бессмертен. Но надо помнить и о том, что мы одолели мощную гитлеровскую Германию еще и потому, что военная промышленность выпускала высококачественное оружие в большем количестве, чем немцы. Под конец войны у нас был значительный перевес в самолетах, танках, орудиях. За Великую Отечественную у нас произведено 489,9 тысячи орудий, почти в пять раз больше, чем в Германии. Свыше 60 тысяч стволов — петровские. Вот отсюда и можно отсчитывать лепту, которую внес деревенский паренек из тульской глубинки в общую победу.
И опять к вопросу об известности и славе. Благодаря литераторам и кинематографистам создатель легендарного танка Т-34 Михаил Ильич Кошкин стал знаком широкой публике. Но мало кто информирован, что знаменитая тридцатьчетверка вооружена 85-миллиметровой пушкой Федора Федоровича Петрова.
В послевоенные годы творческая лаборатория замечательного конструктора продолжала работать на оборону страны. Под руководством Петрова были созданы многие первоклассные образцы буксируемых, самодвижущихся и самоходных орудий, танковые пушки различных калибров, которыми оснащались все новые бронемашины. До конца своих дней, а умер он в 1978 г., доктор технических наук, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий Ф.Ф.Петров делал все для укрепления мощи нашей армии. Он не увидел ее упадка, но, конечно же, радовался бы ее нынешнему постепенному возрождению.
Надо сказать, что многие творения выдающегося конструктора и по сию пору находятся на боевом дежурстве в российской армии. Значит, время еще не обогнало его мысль — а это самая высокая награда среди многочисленных его орденов и медалей.
ПЕТРУХИН Михаил Иванович
ПЕТРУХИНА Александра Николаевна
ПЕШЕХОНОВ Николай Сергеевич
ПИМЕН архиепископ
ПОГОДИН Владимир Васильевич
ПОЖАРСКИЙ Николай Митрофанович
ПОЛИКАРПОВ Иван Сергеевич
ПОЛУКАРОВ Николай Тихонович
ПОХВИСНЕВ Дмитрий Васильевич
ПРОЗОРОВСКИЙ Семен Васильевич
ПРОТЧЕВ Виктор Иванович
ПУГАЧЕВ Александр Владимирович
ПУШКИН Александр Александрович
ПУШКИН Николай Александрович
ПЫЛАЕВ о. Иван Иванович
РАКИТИН Дмитрий Егорович
РЕУТОВ Афанасий Дмитриевич
РОДИОНОВ Сергей Петрович
РОЗАНОВ Иван Егорович
РОЗЕН Вальтер Вольдемарович
РОМАНОВ Алексей Андреевич
РОТИН Владимир Григорьевич
РТИЩЕВ Василий Алексеевич
РУДНЕВ Всеволод Федорович
РЮКИН Михаил Николаевич
САЛТЫКОВ Иван Львович
САМОРОДОВА Клавдия Ивановна
САХАРОВ Иван Петрович
СВИРИДОВ Михаил Иванович
СЕБРОВА Ирина Федоровна
СЕВЕРОВ Юрий Александрович
СЕВРЮГИН Николай Васильевич
СЕНЯВИН Дмитртий Николаевич
СЕНЯВИН Дмитртий Николаевич (1763 – 1831), адмирал, генерал-адьютант), участник славных боевых походов под командованием Ушакова и командующего Балтийским флотом в 1825-31 г.г. Имел поместье в сельце Ольховец Веневского уезда (ныне Новомосковского района).
Родился 6 (17) августа 1763 в дер. Комлево Боровского уезда Калужской губернии. Принадлежал к дворянскому роду Сенявиных, чья судьба была тесно связана с историей русского флота с самого момента его основания. Отец, вице-адмирал Н.И.Сенявин, в 1773-1775 занимал должность военного губернатора Кронштадского порта. В 1773 записан в Морской кадетский корпус (Санкт-Петербург). В 1777 получил чин гардемарина; совершил два учебных плавания по Балтийскому морю. Блестяще сдав экзамены на офицерское звание, 1 мая 1780 произведен в мичманы и назначен на корабль «Князь Владимир». В 1780-1781 участвовал в экспедиции русской эскадры, отправленной к берегам Португалии для поддержания вооруженного нейтралитета во время Войны за независимость США. В 1782 переведен на Азовскую флотилию; служил на корвете «Хотин». В 1783 произведен в лейтенанты и назначен флаг-офицером при контр-адмирале Ф.Ф.Мекензи, руководившем строительством Севастопольского порта. В 1786 — командир пакетбота «Карабут», курсировавшего между Севастополем и Стамбулом.К началу русско-турецкой войны 1787-1791 дослужился до чина капитана 2-го ранге. В первый период войны занимал должность флаг-капитана при командующем Черноморским флотом адмирале М.И.Войновиче. Во время осады русскими войсками Очакова (вторая половина 1788) осуществил успешную диверсию у берегов Малой Азии: уничтожил около десятка турецких торговых судов и сумел отвлечь внимание турецкого флота от района боевых действий; в декабре 1788 награжден орденом Св. Георгия 4-степени. Затем последовательно командовал боевыми кораблями «Леонтий Мученик», «Св. Владимир», «Навархия». Отличился при разгроме турецкого флота в битве у м. Калиакрия 31 июля (11 августа) 1791.
В 1798-1800, во время войны Второй коалиции с Францией, в чине капитана 1-го ранга командовал линейным кораблем «Св. Петр» и участвовал в походе эскадры Ф.Ф.Ушакова в Средиземное море. В ходе операции по овладению Ионическими о-вами руководил захватом 2 (13) ноября 1798 крепости Св. Мавра и принимал участие в штурме Корфу 20 февраля (3 марта) 1799. По окончании похода в 1800 назначен командиром Херсонского порта. В 1803 стал командиром Севастопольского порта. В 1804-1805 служил флотским начальником в Ревеле (совр. Таллинн).

После разрыва отношений между Россией и Османской империей (русско-турецкая война 1806-1812) и началом военных действий, оставив часть сил для защиты Корфу, в феврале 1807 повел эскадру из восьми линейных кораблей и одного фрегата в Эгейское море и в марте блокировал Дарданеллы. 10-11 (22-23) мая 1807 нанес поражение турецкому флоту в Дарданелльском, а 19 июня (1 июля) 1807 в Афонском сражениях, несмотря на численный перевес противника; успешно применил новый прием боя — сосредоточение двойного превосходства сил (два своих корабля против одного вражеского) на решающем участке боя, в данном случае против турецких флагманов. Попытки турок прорвать блокаду Стамбула были сорваны, и русский флот установил контроль над Эгейском море. Это заставило Порту пойти на заключение Слободзейского перемирия с Россией 12 (24) августа 1807.
Согласно условиям Тильзитского мира 25 июня (7 июля) 1807 Д.Н.Сенявин передал Франции Ионические о-ва и в сентябре отплыл на родину. Однако после объявления Россией войны Великобритании его корабли в конце октября были блокированы в Лиссабоне английским флотом. В августе 1808 заключил с англичанами соглашение об интернировании эскадры в британских портах на время войны. В сентябре 1808 — августе 1809 находился с кораблями на Портсмутском рейде. В августе 1809 получил разрешение отвести эскадру в Ригу. По возвращении на родину в сентябре 1809 попал в немилость к Александру I. В 1811 переведен на должность командира Ревельского порта. Во время Отечественной войны 1812 получил отказ на свою просьбу о зачислении в действующую армию. В апреле 1813 уволен в отставку.
Возвращен на службу в 1825 в связи с угрозой новой войны с Османской империей назначен командующим Балтийским флотом; получил звание генерал-адъютанта. В 1826 произведен в адмиралы. В том же году избран почетным членом Петербургской академии наук. В 1830 тяжело заболел и 5 (17) апреля 1831 скончался. Похоронен в Санкт-Петербурге в Александро-Невской лавре.
Именем Д.Н.Сенявина названы архипелаг в восточной части Каролинских о-вов в Тихом океане, мыс в Бристольском заливе Берингова моря, мыс на о.Сахалин, полуостров и мыс на Камчатке. Его имя также носил броненосец береговой обороны русского флота (спущен на воду в 1892).
СИДОРОВ Дмитрий Степанович
СОКОЛЬНИКОВ Козьма Семенович
СОРОКИН Василий Михайлович
СТЕКУНОВ Сергей Матвеенич
СТОЛЯРОВ Сергей Дмитриевич
СУЧКОВ Юрий Иванович
ТАТАРИНОВ Петр Иванович
ТЕРЕШКОВ Алексей Дмитриевич
ТИТОВ Алексей Иванович
ТИТОВА Прасковья Никифоровна
ТОЛМАЧЕВ Федор Степанович
ТРОИЦКИЙ Николай Иванович
В 1877 МДА удостоила его звания магистра за труд "О происхождении первых трех канонич. Евангелий" (Кострома, 1878). В нем дан очерк истории *синоптической проблемы до 2-й пол. 19 в. и разобраны гипотезы *Эвальда и Г. Ю. *Хольцманна (см. ст. Двух источников теория). Признавая сходство синоптиков, Т., однако, отверг возможность существования письменных досиноптич. источников. По его мнению, "сходство устных, потом письменных Евангельских рассказов вполне можно объяснить при предположении, что они имели источником своим только устное предание". Т. также принадлежат толкования на Псалтирь, Кн. Иова, нек-рые *Пророческие книги, составленные применительно к церк.-слав. переводу. Стараниями Т. изданы в Туле лекции по библ. науке, читанные в МДА еп. *Михаилом (Лузиным).
♦ Русская библ. наука и ее совр. задачи, ЧОЛДП, 1876, т. II; Книга Иова, Тула, 1880, 1882, 1885, вып. 1—3; Иисус Христос как Бог-Слово и откровение Его миру, Тула, 1881; Митр. Филарет как истолкователь Свящ. Писания, в кн.: Сборник, изданный Обществом любителей духовного просвещения по случаю столетнего юбилея дня рождения Филарета, митр. Московского, М., 1883, т. 2; Свидетельство Иоанна Предтечи о первенстве бытия и служения Мессии, ЧОЛДП, 1883, ч. I; Св. Пророки Ветхого Завета: Последовательное изъяснение слав. текста, Тула, 1889; Учение Иисуса Христа о духовном возрождении и вечном спасении, изложенное в беседе Его с Никодимом, ЧОЛДП, 1887, т. II; Псалтирь. Последовательное изъяснение слав. текста, Тула, 1904—08; Архистратиг Михаил, Тула, 1902; Апокалиптич. "престол Сатаны". По раскопкам в Пергаме, М., 1904; Плач пленных иудеев, Тула, 1902.
● ЭСБЕ, т. 33а и 4-й доп. Материалы к биографии Т. содержатся в Гос. Архиве Тульской обл. (фонд 139); проч. лит-ру см.: Присенко Г., Проникновение в былое, Тула, 1984.
ТУРЕНКО Евгений Владимирович
УВАРОВ Федор Петрович
УКЛЕИН Владимир Николаевич
УШАКОВ Федор Федорович
УШАКОВА Елизавета Алексеевна(мать Мария)
ФЕДОРОВ Шестак
ФИЛАРЕТ (в миру ДРОЗДОВ Василий Михайлович)
ФИЛИМОНОВ Иван Васильевич
Флавиан (в миру Сорокин)
фон МЕКК Максимилиан Карлович
фон МЕКК Надежда Филаретовна (урожденная Фроловская)
ХАРИТОНОВ Сергей Алексеевич
ХИЛКОВ Андрей Васильевич
ХОХЛОВ Владимир Васильевич
ХРИСТОФОР Схиархимандрит
Данное издание получило широкий резонанс. Разношёрстные околоправославные и всегда сомневающиеся (неверующие) «главные редакторы» различных интернет-ресурсов с невероятным упорством обрушились на автора. Фактически каждое предложение, каждая строка были подвергнуты критике. Тульская и Белевская епархия также не промолчала, опубликовав на своём официальном сайте статью-разоблачение «О книге «Схиархимандрит Христофор». Но разоблачили авторы скорее не издателей книги и не самого старца, а себя самих. Ибо сказано: «Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какой мерою мерите, такою и вам будут мерить» (От Матфея святое благовествование, 7.1-2). Представители Тульской и Белевской епархии делают вывод, причём, совершенно не аргументированный: «Поэтому, если лично вам ничего не было сказано (самим схиархимандритом Христофором, — прим. авт.) — значит не воцерковленные вы, не способные понимать высших духовных истин». Уместны ли здесь иронии? Думаю, читатель сам ответит на этот вопрос. Оправдания «официальной церкви» порой выглядят настолько глупо, что здравому человеку и объяснять ничего не нужно. Следуя логике РПЦ МП можно поставить под сомнение и Святое Евангелие, прости Господи, потому что Иисус Христос вам лично ничего не говорил. Слово Божие до нас донесли Апостолы.
Причина столь резких нападок со стороны РПЦ МП очевидна. Пророчества схиархимандрита Христофора не укладываются ни в «Русскую доктрину» РПЦ МП, ни в стратегию Кремля. Так о чём же предрекал и предостерегал нас тульский старец?
Имя тульского старца схиархимандрита Христофора (Никольского Евгения Леонидовича, 1905-1996) малоизвестно. О нем рекламных роликов не делали, персонально ни президенты, ни Патриархи во всеуслышание не поздравляли, его юбилеи дальше Тулы не распространялись, потому что сам старец был смирен и невидим.
Болезненность часто усугубляла его замкнутость. Однако чудеса творил он великие. Достаточно сказать даже то, что на вопрос: где находится умерший родственник, он сразу же давал ответ — в аду или в Раю. У некоторых складывалось впечатление, что со святыми он разговаривал как мы друг с другом. Однажды молитвою он спас попавшую под торпедную атаку американцев нашу подводную лодку в Баренцевом море, молитвою воскресил умершего в реанимации, остановил смерч, шедший на Тулу, сотням вернул жизнь, заставил поверить, что жизнь — это величайший Божий дар, что верить в Бога — великое счастье на земле.
Многие туляки с благоговением хранят память о батюшке, ибо для советского атеистического времени он был светильник. Но немногие знают его с другой стороны. Батюшка был не только духовник, старец и чудотворец, но провидец и пророк. Он задолго до развала Союза предупреждал об этом. Соберутся, говорил, то ли в роще, то ли в пуще, и не будет Союза. Старец назвал и дату: декабрь 1991 г. Говорил, что к власти придёт молодой, меченый, который все развалит, что будут править одни жидомасоны.
О России Христофор переживал и плакал: «Матушка Россия, бедная Россия! Что тебя ожидает, что тебя ожидает!»
В последние годы батюшка был очень печален, и печаль была свойственна времени. Батюшка говорил, что мир идёт не к спасению, а к скорой своей погибели. Когда ещё у власти был Борис Ельцин, говорил: «Он ничего хорошего не сделал, но и Церковь не трогает, а это главное. А после него будет молодой, тот вообще всё запутает. А потом начнётся такое, что один Бог только разберётся». Автор книги замечает, что Владимир Путин, действительно, напутал немало: «Такого президента, чтобы и с Патриархом молился, и свечки ставил, а на следующий день в ермолке стоял с иудеями, Россия ещё не видала». Старец говорил, что время сейчас не для возрождения, а для спасения душ. Всё, говорил, будет делаться хитро и лукаво. Не благословлял брать электронные номера, пластиковые карты, паспорта, всё это, говорил, антихристово, ничего не благословлял, начиная с ваучеров, даже браки не благословлял. «Колесо Апокалипсиса, — говорил батюшка, — движется с огромной скоростью. Да, Россия будет возрождаться. Москва... часть провалится, и в Туле... провалится. Санкт-Петербурга не будет».
Говорил о падении Церкви и духовенства (РПЦ, — прим. авт.), что в тульской епархии останутся истинных один-два священника, что Пимен — последний православный Патриарх, предвидя, что последующие иерархи будут всё благословлять: и номерки, и паспорта, и начертания.
Святейший Пимен понимал, что происходило и в Церкви и в стране. Когда его спросили: «Ваше Святейшество, кто будет после вас?», он ответил: «Вы бы лучше спросили: что будет?» Но Пимен был одинок. В Синоде его никто не понимал, а большинство просто ненавидели. На вопрос: «кто же будет после Пимена?» отец Христофор ответил: «А после него будет тот, на кого пальцем укажут». Выбор пал на митрополита Ленинградского и Ладожского Алексия (Ридигера). Стоит отметить, что нынешний Патриарх Алексий II в день памяти Патриарха Пимена никогда не приезжает в Троице-Сергиеву Лавру к нему на могилку.
Когда отец Христофор заговорил о кончине мира, одна девушка сказала: «Ой, батюшка, а я выйду со светильниками, со свечами и с лампадой встречать Господа». На что батюшка ей ответил: «Милая моя, успеешь ли ты сказать: «Господи, помилуй»?»